Неточные совпадения
Дмитрий явился в десятом часу утра, Клим Иванович еще не успел одеться. Одеваясь, он посмотрел в щель неприкрытой двери
на фигуру брата. Держа руки за
спиной, Дмитрий стоял пред книжным шкафом,
на сутулых плечах
висел длинный, до колен, синий пиджак, черные брюки заправлены за сапоги.
Слабенький и беспокойный огонь фонаря освещал толстое, темное лицо с круглыми глазами ночной птицы; под широким, тяжелым носом топырились густые, серые усы, — правильно круглый череп густо зарос енотовой шерстью. Человек этот сидел, упираясь руками в диван,
спиною в стенку, смотрел в потолок и ритмически сопел носом.
На нем — толстая шерстяная фуфайка, шаровары с кантом,
на ногах полосатые носки; в углу купе
висела серая шинель, сюртук, портупея, офицерская сабля, револьвер и фляжка, оплетенная соломой.
Пошли в соседнюю комнату, там,
на большом, красиво убранном столе, кипел серебряный самовар, у рояля, в углу, стояла Дуняша, перелистывая ноты,
на спине ее
висели концы мехового боа, и Самгин снова подумал о ее сходстве с лисой.
Ляховский сидел в старом кожаном кресле,
спиной к дверям, но это не мешало ему видеть всякого входившего в кабинет — стоило поднять глаза к зеркалу, которое
висело против него
на стене.
Но горцы прежде казаков взялись за оружие и били казаков из пистолетов и рубили их шашками. Назаров
висел на шее носившей его вокруг товарищей испуганной лошади. Под Игнатовым упала лошадь, придавив ему ногу. Двое горцев, выхватив шашки, не слезая, полосовали его по голове и рукам. Петраков бросился было к товарищу, но тут же два выстрела, один в
спину, другой в бок, сожгли его, и он, как мешок, кувырнулся с лошади.
— В лесу три курочки замордовал, — отвечал старик, поворачивая к окну свою широкую
спину,
на которой заткнутые головками за поясом, пятная кровью черкеску,
висели три фазанки. — Али ты не видывал? — спросил он. — Коли хочешь, возьми себе парочку.
На! — И он подал в окно двух фазанов. — А что, ты охотник? — спросил он.
Человек в сером армяке, подпоясанный пестрым кушаком, из-за которого виднелась рукоятка широкого турецкого кинжала, лежал
на снегу; длинная винтовка в суконном чехле
висела у него за
спиною, а с правой стороны к поясу привязана была толстая казацкая плеть; татарская шапка, с густым околышем, лежала подле его головы. Собака остановилась подле него и, глядя пристально
на наших путешественников, начала выть жалобным голосом.
Дедушка Кондратий бережно разнимает тогда руки старушки, которая почти без памяти, без языка
висит на шее сына; тетка Анна выплакала вместе с последними слезами последние свои силы. Ваня передает ее из рук
на руки Кондратию, торопливо перекидывает за
спину узелок с пожитками, крестится и, не подымая заплаканных глаз, спешит за отцом, который уже успел обогнуть избы.
По нескольку часов кряду он выстаивал
на коленях пред образами, опустив голову
на грудь; беспомощно
висели его руки,
спина сгибалась, и он молчал, как бы не смея молиться.
На груди и
спине его лежали серебряные галуны,
на которых надеты были натруска и пистолет за
спиной; другой пистолет и кинжал в серебряной оправе
висели на поясе.
Тут с него берет взятку грамотный писарь, тут его обсчитывает ученый хозяин, здесь обмеривает землемер, там у него
на перепутье стоят разные немецкие промышленники и всякие иноземные изобретатели, там
висят над ним бюджеты, кредиты, конвенции, мобилизации и другие изобретения новейшей государственной цивилизации, беспрестанно отзывающиеся
на его
спине и кармане…
На спине его болталась новенькая двустволка, а
на боку
висела сумка, в которой ворочался подстреленный кулик.
Шли обыски и аресты. В большом количестве появились доносчики-любители и указывали
на «сочувствующих». К Кате забежала фельдшерица Сорокина, с замершим ужасом в глазах, и рассказала: перед табачной фабрикой Бенардаки повешено
на фонарных столбах пять рабочих, бывших членов фабричного комитета. Их вчера еще повесили, и она сейчас проходила, — все еще
висят, голые по пояс,
спины в темных полосах.